-Я...маста, я же не ем овощи...только мясо...и фрукты. - Шрёдингер виновато опустил голову, стоя посреди гостиной, держа руки за спиной, благополучно забыв о том, что рискует быть закованным в наручники. Когда хозяин говорит - надо есть, ровно как и ходить, и стоять. и спать и прочее и прочее. Нэко это знал. но, почему-то, редко применял свои знания в жизни, за что нередко и платил собственной шкуркой. Ксо...я идиот...так попасться... Ушки дрогнули. на пару минут прижавшись к голове, и снова встали "торчком", тихо звякнув сережками в них, которые Шрёдингер приобрел тоже благодаря Кану. Как и кольца в хвосте и, слава Богам, пока до проколов других частей тела дело не дошло, так и ограничесвись татуировкой у основания шеи. -   И я не голоден...

-Мастер?.. - тихо спросил Шрёдингер, послушно следуя за своим хозяином и все пытаясь угадать. что он придумает на этот раз для своей живой и готовой почти что на все игрушки. Или с ней, он не знал. так как мысли, увы, читать не мог. мог только блокировать свои от постороннего вмешательства. Но и то его мастер мог спокойно узнать о чем думает нэко. Шрёдингер снова оказался точнехонько посередине комнаты, как на ладони у Кана, чему, конечно же, не очень-то и радовался. Хвост едва заметно подрагивал, ушки все время были в движении, пытаясь уловить самые тихие шорохи, а руки Локи все так же держал за спиной, чуть опустив голову, как и положено хорошему слуге. Кем он, впрочем, никогда не был. Что это? Что он достал?.. Ошейник?! Нет, нет, слишком жестоко, он не мог...я же не так критично нарушил приказ...

Убивать, целуя в губы... Такие игры, как и наказания, всегда заводили нэко, но приходилось все время осаждать себя, держать свои чувства под контролем, по крайней мере до тех пор, пока не умолять будет невозможно. Поцелуй как всегда был властным, может чуточку грубым, но уже привычным, как и наказания. Шрёдингер и вправду никогда не был послушным петом. Поэтому он только мелко вздрогнул, когда запястий коснулись стальные браслеты, явно ожидая того, что метал начнет разъедать кожу, словно раскаленный добела. Но, поскольку ничего подобного не произошло, нэко смог спокойно выдохнуть, наручники оказались сделанными из обычной стали, крепкой и прочной, но даже без примесей серебра. Плохо было только то, что руки были сцеплены за спиной, что заметно ограничивало способы сопротивления. Локи быстро обвел взглядом комнату и постарался унять участившееся сердцебиение от того, что увидел - сердце аж к горлу подскочило. На потолке был крюк, не самого приятного вида, а из пола под крюком шли понужи. Крепления для ног и рук, - как с поразительной точностью определил нэко, ушки которого сразу же прижались к голове, выдавая пока еще легкий испуг. Хотя не догадался бы о назначении таких предметов только слепой или безнадежный полудурок. Локи ни тем ни тем не являлся и, почему-то, жалел об этом.
-За...за что, маста?.. - зачем-то решил уточнить Шрёдингер, будто бы это что-то изменило. Против подобных игр он ничего не имел, но узнавать, а главное пробовать на себе что-то новое, не хотел ни разу. Четырнадцатый этаж...из окна не выпрыгнешь, со скованными руками я даже исчезнуть не смогу...знает. И измывается...мастер...

-Маста... - только и смог пискнуть нэко, до того, как хозяин накрыл его губы своими, прикусывая, почти что до крови. Окончено? Игра?! Он...странный, возможно даже безумный, но очень притягательный, заставляющий подчиняться с удовольствием. Давя не силой, но властью... Взгляд глаза в глаза. Холод и блеск выразительно-зеленых глаз и янтарно-желтых, почти золотых. Взгляд Шрёдингера сталкивался в чем-то темным, странным, неизведанным, сильным и холодным в глазах своего хозяина. Сталкивался и отступал, растекался, пытаясь сжечь и расступался, шипя, как лед попавший на огонь, но вновь и вновь предпринимая свои попытки, пока мастер не отвел взгляд и самому Локи не стало еще больше не по себе. Когда сильные руки Кана приобняли хрупкую, еще мальчишескую фигуру оборотня-полукровки, тот постарался прижаться к своему мастеру как можно ближе, поддаваясь на внезапную ласку, словно передышку перед чем-то большим. Ушки снова вздрогнули, наручники отозвались тихим позвякиванием, когда Шрёдингер пошевелил запястьями, наверное проверяя насколько браслеты крепки и сможет ли он их порвать. Вампир бы смог, но полукровка - вряд ли. Да и тем более в таком заинтересованно-испуганном состоянии. когда любопытство борется против осторожности. Только бы без боли...надеюсь обойдется без ножей...мастер...у него же есть серебряные кинжалы!.. Нет, он их наверняка забыл на старой квартире...

Боль, неожиданная, можно сказать подлая, как удар в спину. Шрёдингер попытался отстраниться, но руки оказались перекинутыми за шею Кана и отстраниться даже на пару сантиметров было сложно. Солоноватый привкус крови нэко почувствовал уже позже, в первые секунды даже не поняв, что произошло, и с трудом удержавшись от всхлипа. Нельзя было показывать свою слабость, ведь стоит Кану только заприметить ее, он получает право делать со своей игрушкой все, что пожелает. Поэтому нэко и пытался казаться сильным, он только облизнул губы, после прикосновения к ним языка мастера, и снова дернул руки в разные стороны, попытавшись освободиться уже по настоящему. Ему и так приходилось стоять на цыпочках, что бы и ему и мастеру было удобно, но долго балансировать на носочках было не так-то просто, особенно когда привкус крови медленно, но верно дурманил голову, заводя еще больше. Это так сладко...это так...жестоко. Тоненькая струйка крови из не зажившей ранки потекла из уголка губ, по подбородку, неприятно щекоча кожу, но стереть ее у Щрёдингера, конечно же, не получилось - только лишний раз зазвенели браслеты, а сам нэко чуть не потерял равновесие.

Щеки Шрёдингера явственно заалели, на красивом, точенном личике на пару мгновений появилось язвительное выражение, но он смог заставить себя прикусить язычок, сдерживая ироничные реплики. Лишний проступок - лишний виток в игре, которая уже собиралась начаться. Пронзительный взгляд обследовал все приспособления, и Шрёд внутренне сжался, не смотря на всю свою подготовку, он не был уверен, что выдержит всё, что ему приготовили. Главное не затягивать. Глаза остановились на губах мастера, после взгляд перебежал в сторону, все так же полный любопытства и страха, чего нэко никогда за собой не замечал. Он хаотично просчитывал то, как ему стоит встать, дабы получить минимальный дискомфорт, если мастер решит все же применить крюк по назначению и закрепить свою куклу в висячем подтянутом положении, и то, что делать, если кинжалы и иглы Кан не забыл. Не думать пока об этом...главное - молчать. Ни звука.

Шрёдингер выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы, начало было довольно болезненным, и думать о том, чем все может закончиться совершенно не хотелось. Он кое-как поборол в себе желание моментально рухнуть на колени, чтобы избавиться от боли, когда лезвие прошлось по спине, распарывая ткань и первые слои кожи, пока не до крови, но весьма и весьма чувствительно. Нэко уже сто раз, в такие игры, корил себя за гибкость и пластичность, ведь он мог спокойно встать на "мостик" из положения стоя, и выгибаться под немыслимым углом, ровно как и в определенные моменты своей жизни гордился гибкостью суставов. Нож появился перед глазами, зрачки мальчика расширились, заполнив собой почти всю радужку, но долго созерцать одно из орудий и сладкой, и опасной пытки ему не пришлось. Только чувствовать, когда лезвие захолодило кожу на шее, грозя оставить после себя след-порез. Стараясь не шевелиться, Шрёдингер и дышал-то с перебоями, потому что кончик ножа упирался точнехонько в сонную артерию.
-Мастер...пожалуйста...не...не... - Надо... Хрупкое тело выгнулось дугой, вновь поддаваясь на изощренную ласку, одновременно Шрёдингер пытался максимально обезопасить собственное горло от перерезания, что грозило смертью. А уж такой исход нэко совсем не радовал. Если быть игрушкой - то, хотя бы, живой.

-Маста...слушаюсь... - Не хватало только "...и повинуюсь". Шрёдингер закрыл глаза, исчезая через долгие секунды и появляясь уже на крыше соседнего здания, откуда и был произведен выстрел. Ни о каком ключе не шло и речи, нэко и со скованными руками сумел переместиться, хотя это стоило ему немалого количества энергии. Появился он за спиной снайпера, одновременно ударяя ногой тому по шее, опять исчезая и появляясь уже рядом с другим. Не во время. Полукровка успел заметить в руках второго противника тонкую цепочку и тускло поблескивающие серебряные звенья, а после грудь словно окатили кипятком. Шрёдингер пошатнулся, шипя от боли, подпрыгнул и, позволив цепи обмотаться вокруг левой ноги, ударил противника правой в солнечное сплетение, делая в воздухе кульбит и приземляясь на ноги, на одно колено. Так как руки были сцеплены за спиной распороть глотки наемникам он не мог, поэтому обошелся по-старинке. Из крепления для ножа на ноге он смог вытащить сам нож и перерезать горло сначала одному бесчувственному мужчине, а затем другому, как всегда с безразличным лицом. Вытерев кровь с ножа о рубашку одного из трупов, нэко вновь исчез, что бы появиться в комнате. Наручники со звоном упали с худых запястий, как и клочки футболки - разрезы от ножа мастера дополнил разрез от цепи, оставившей на бледной и по-детски нежной коже красную полосу. Шрёдингер подбежал к мастеру, опустился перед ним на колени и, не раздумывая и не спрашивая, что с ним самим потом будет, погрузил два пальца в рану в предплечье Кана. Одна фаланга, две, основание. Острые коготки царапнули по пуле, зацепили ее и вытащили, нэко отшвырнул ее в дальний угол комнаты и облизал кровь с пальцев, закрывая глаза и беззвучно шепча призыв печати, запирающей его демоническую сущность. Когда он закончил и рана на предплечье его мастера затянулась, оставив после себя боль, трещенку в кости и красный вздутый рубец, на полу уже красовалась лужа крови. Шрёдингер не сводил взгляда с хозяина, как верный и преданный пес, сам сидя в алой луже и успев извазюкать в крови не только одежду, но и хвост с ушками. Сам-то он не пострадал - не считая оголенного торса с несколькими ссадинами и следом от цепи, да царапины на щеке, где кровь уже успела запечься.

-Мгм?.. - Шрёдингер удивленно округлил глаза, ставшие словно блестящие монетки, и уперся руками в мокрый пол, что бы не упасть прямо на хозяина. Так необычно было ощущать мягкие прикосновения, почти бережные, чувственный и нежный поцелуй в истерзанные губы, взгляд, в первые в жизни для него не холодный или снисходительный, а теплый, благодарный, ласковый. - Не за что, маста...
В янтарных глазах в тот момент было столько боли, столько не выраженных слов и чувств, что можно было утонуть в них безо всякой надежды на спасение. Видение пропало, как только Шрёдингер моргнул, и снова прижал ушки к голове, прекрасно понимая что игру такой инцидент не испортил, а только придал ей пикантности, и то, что скоро это мягкое приобнимание за шею может смениться грубым ударом. Ши знал, что мастер его любит, но...любит по-своему, как нравится ему, а не его любимой игрушке и домашнему зверенышу, которого он подобрал на улица и который ему обязан ровно так же, как и сам Кан Шрёду.

Как всегда мальчик послушно улыбнулся. Кану нужен пет - Шрнёдингер им и будет, только для того, что бы хозяин не расстраивался и не злился. В моменты его ярости игры становятся очень опасными...опаснее чем всегда... Даже с улыбкой на пораненных губах нэко вздрогнул, стоило ему только вспомнить, как мастер сломал ему три ребра и руку, а на следующий день отправил на задание, где нужно было здоровое тело и обе руки, хотя тогда организм полукровки еще не успел восстановиться. С пушистого хвоста еще капала чужая кровь, шерстинки уже слиплись и пару минут назад роскошь стала напоминать ершик, заляпанные багровым ушки тоже имели вид не из лучших. Да и вообще, увидев ребенка в подобном виде можно было испугаться. Шрёдингер опустил взгляд в пол, улыбаясь только уголками губ и снова сцепив руки в замок за своей спиной.

-Маста...Капитан...Кан!.. - уже только потом мальчик понял, что сказал, когда было уже поздно закрыть рот. В янтарный глазах, разом посветлевших, заплескался непритворный ужас, страх перед неизбежным наказанием. Шрёдингер не имел права называть своего хозяина по имени, какие бы обстоятельства ни были. Нэко снова прижал ушки к голове и поджал хвост, где шерстинки вновь встали дыбом, и сделал небольшой шажок назад, к двери, хоть и знал, что одного телепатического импульса в его голову хватит с лихвой, что бы выбить его же из колеи. Влияние мастера на слугу всегда зависит от их связи, а у Шрёдингера и Кана она была очень тесной, они не первый день жили и даже спали вместе.- Про...простите...мастер...
Бинты неприятно стягивали кожу и наверняка в дальнейшем будут сковывать движения, что было совсем не кстати, да и нэко хотелось чихать от смешанных между собой запахов лекарств. Все же нюх у кошек лучше, чем у людей.

Как только мастер снял с запястий мальчика наручники, тот быстрыми шагами отошел к стене, прижавшись к ней спиной и закусив губу, когда холодный камень уперся в рану, идущую вдоль позвоночника. Глаза - зажмурены, плечи инстинктивно приподняты, а руки закрывают грудь, лежа на грудной клетке крест на крест, словно Шрёдингер ожидает удара. Восемнадцать. совсем еще ребенок с уже сломанной, испорченной и задавленной психикой, видевший и испытавший слишком многое для своего возраста. Тот, кому запрещали касаться хозяина без его приказа, как и говорить, двигаться, чуть ли не дышать. Нэко сполз по стене, которая своей шершавой поверхностью цеплялась о кожу и бинты, ис ел на полу, обхватив руками колени и обвив хвостом лодыжки. Звереныш, который вырос без родителей, жил на улице, до того, как стал слугой и телохранителем Кана. Ничуть не изменившийся, такой же послушный и исполнительный, всегда все свои чувства запирающий в себе. Он сидел на полу, все еще плотно зажмурив глаза, где уже со страхом, никуда не девшимся, теснилось непонимание и боль. Тупая, с левой стороны. На какую-то гитару он просто не обращал внимания, не замечал ее, как не замечает взглядов тех, кто умирает от его руки. Тех, кто такой же как он - презрительный, как наложница.

Подойдя к двери Нимф посмотрела на дверь.
Надеюсь я не ошибаюсь...-поднеся руку к двери Тонкс постучала,а потом с облегчением вздохнула.
Убьют?Ну и пох на меня,зато моя совесть чиста...

Нимф осматрела парня.
-Я хотела прощения попросить...за то что не сдержалась...прости-Нимфадора опустила глаза к полу.